Кумо

                                                       Кумо
                                       Легенда в жанре Кайдан

«Была такая страшная сказка о фотографе, который забирал души людей через снимки. Он делал потрясающие портреты. Людям они очень нравились, но эти портреты пробуждали в них чувство тщеславия. Им казалось, что они такие, как на этих портретах. Такие же красивые и обаятельные. Каждый видел то, что хотел увидеть. И вот по этой ниточке тщеславия, душа, как электричество по проводу, передавалась во власть этого фотографа. А вообще, по слухам, это не фотограф был, а сам дьявол выдумал себе такую новую игрушку от скуки, чтобы развлекаться с человеческими душами. Я эту сказку услышала в детстве и стала бояться фотографироваться. Она так глубоко засела во мне, что никто до сих пор не может помочь мне преодолеть страх фотовспышки. У меня нет ни детских, ни каких-либо школьных фотографий. Поэтому-то я и отказалась от карьеры фотомодели. Хотя, многие знакомые говорят, что так я могла бы зарабатывать очень хорошие деньги. Но это для меня не важно. Важно то, что происходит с твоей душой. То, как ты владеешь ею, как контролируешь себя, как развиваешь прекрасные чувства и подавляешь низменные. Поэтому я выбрала самую простую и незаметную работу. Это помогает не отвлекаться от себя самой. Помогает продолжать процесс самопознания, не сбиваясь. Я не думаю о зарабатывании денег, не думаю о карьере. Для меня важно понять, кто же я? Зачем пришла в этот мир? Я хочу найти ответы на эти вопросы до того, как уйду в иной мир» — так говорила она.
Она – самая красивая женщина, которую мне приходилось встречать в этой жизни. Мы были знакомы всего несколько часов. Обычная вечеринка, где встречается много людей, которые не знают друг друга, и более того, у них есть шанс не узнать друг друга никогда. Я слушал её. Я слушал и слышал. Она казалась мне нечеловеческим созданием, воплощением моей мечты, нереальной реальностью, чем-то эфемерным, ускользающей из пальцев нитью, сном……
— Что же ещё может отнять душу, прекрасная Кумико?
Кто-то из тех людей, с которыми я не был знаком, решил подшутить над моей собеседницей. Но Кумико не обратила внимание на насмешки. Мы забились с ней в угол какой-то из многочисленных комнат дома. Сели на диван, и она, поджав свои длинные ноги, стала смотреть на меня из под чёрной чёлки мутными глазами. Смотрела она очень пристально и холодно, испытующе. Если уметь так смотреть на собеседника, можно вытянуть его душу, не пользуясь никакой фотовспышкой.
Мать Кумико была японкой, и умерла, когда Кумико была ещё совсем маленькой девочкой. После смерти матери отец перевёз её из Японии к себе. Со слов Кумико я понял, что отец и мать никогда не состояли в браке. И отец так и не стал для неё близким человеком, хотя, после того, как Кумико потеряла мать, сделал всё возможное для того, чтобы в Европе ей жилось хорошо. Он помогал ей материально, нашёл работу,  иногда приходил в гости или приглашал к себе. У него была семья, и он не лез в дела Кумико, не столько из-за чувства такта, сколько из-за своей занятости.
Она сидела напротив меня и смотрела. Алкоголь она не пила. Может быть, поэтому она смотрела на меня вот так, я имею ввиду, на моё нетрезвое лицо европейского мужчины, которому она не доверяла. Но, несмотря на то, что мы были почти незнакомы, она говорила о личных ощущениях, воспоминаниях, о своих чувствах и мыслях. Она доверила их мне в тот вечер, когда мы познакомились, а моё сознание было затуманено и приглушено, или обострено – наоборот…..
Обычно я очень плохо запоминал, людей, с которыми знакомился вот так – мимоходом — на вечеринках, но Кумико отчётливо врезалась в мою память, и не только потому, что была красива до того, что перехватывало дыхание. После встречи с ней во мне осталось острое чувство голода и жажды общения с ней. И это было не сладострастие, отнюдь. Мне хотелось смотреть на неё, слушать её голос, вбирать в себя её мысли, ощущать её странный запах незнакомых духов и незнакомого тела. В то же время, я не могу сказать, что почувствовал себя влюблённым. К этому шлейфу очарования, который оставляла за собой Кумико, было привязано ещё какое-то необыкновенное чувство. Щекочущее чувство отвращения, лёгкого, отталкивающего привкуса.
Я не был влюблён. В этом я был уверен, когда проснулся у себя дома на следующее утро. На полу рядом вместе с ключами и бумажником, вывалившимися из кармана пальто, я нашёл бумажку с её телефоном. Я взял его ночью, и не был уверен, что записал его правильно. Но я был уверен, что позвоню ей, найду в любом случае. Для чего мне нужно было всё это? Тогда я просто не задумывался.

В переводе с японского её имя означало – «вечный красивый ребёнок». Своим простодушием и непосредственными суждениями  она действительно часто напоминала мне ребёнка. То, что этот ребёнок красив – было очевидно для каждого зрячего. Вот только увековечить свою красоту этот ребёнок отказывался наотрез.

Я позвонил Кумико, и мы встретились в тот же вечер в одном из кафе недалеко от моего дома. Она подъехала сама, видимо не хотела, чтобы я знал, где она живёт. Меня удивила та простота, с которой она согласилась на свидание, и та её манера поведения, которая не была свойственна большинству окружавших меня женщин. Она как будто не знала природы кокетства. В тот вечер я подумал, что она приехала встретиться со мной от скуки, потому что не проявляла ко мне никакого интереса, хотя бы видимого, пусть даже наигранного. То, что я говорил, она как будто пропускала мимо ушей. Смотрела в чашечку с кофе, и не было уже того испытующего взгляда, которым она наградила меня ночью.
Мне хотелось взять её за руку, хотелось провести рукой по длинным тонким шелковистым чёрным волосам, раскрыть её бледные губы своим большим пальцем, задержав его на маленьких зубах, чтобы ощутить тепло дыхания…….
Я вдруг понял, что хочу её тела. Хочу очень сильно.
Наверное, Кумико почувствовала, какие желания вызывает у меня. Она резко подняла на меня свои узкие глаза и посмотрела на меня так зло, что всё желание исчезло, будто его и не бывало.
«Ты мне ночью так и не сказал, как ты намерен беречь свою душу!» — слова прозвучали как упрёк, и её голос был холодным, колючим.
«А мне есть от чего беречь свою душу?!» — пытался флиртовать я.
Кумико не ответила. Она вообще была очень немногословна по своей натуре, и потом, я часто спрашивал себя, почему она так много рассказала мне в тот первый вечер, вечер нашего знакомства.
Разговор не клеился. Я не знал, что нужно говорить, чтобы понравиться этой красивой японке. Не знал, как нужно вести себя с женщиной с востока, не знал всех особенностей их менталитета. Я вообще не представлял себе, как мне выйти из этой глупой затянувшейся тишины!! Она смотрела вовнутрь себя через длинные чёрные ресницы. А  я тем временем рассматривал, как она оделась для нашего свидания, чтобы понять цель её прихода. Короткое клетчатое пальто из дорогой тонкой шерсти, высокие сапоги, облегающие длинные тонкие ноги, неброское черное платье – чуть длиннее, чтобы назвать его вызывающе коротким. Почти без макияжа. На шее висел довольно большой квадратный медальон из тёмного золота.
Скромно, но достаточно сексуально.
«Я не люблю, когда трогают мои руки» — неожиданно сказала Кумико, вырвав меня из гипнотического оцепенения, в котором я сам не понял, как осмелился схватить её длинные пальцы, и поправила чёлку – «Мы ещё недостаточно знакомы, чтобы я позволила тебе это».

В тот вечер я проводил её до такси. Она сказала, что позвонит мне сама, если захочет.

Я ждал неделю. С каждым днём всё яснее осознавая, что она не позвонит мне никогда. Лишь работа помогала мне отвлекаться от мыслей о Кумико.
Да кто она такая, в конце концов! Я видел её дважды в жизни. В первый раз она рассказала мне чуть ли не полжизни, во второй раз вела себя как молчаливый истукан!
Я её не заинтересовал. Мы разные. Она странная. Наполовину японка, а выглядит так, словно в ней только японская кровь и течёт! Лгунья? Авантюристка? Кто? Кто она?
Для меня – никто.
К утру пятницы я решил, что эта женщина останется в моей памяти как некое недоразумение. Вечером в пятницу, после работы, не выдерживая более того отчаяния, которое находило на меня, я набрал её номер.
«Ты не представляешь, как я ждала этого звонка!!!» — голос Кумико звучал в тот момент как колокольчик на пагоде! Он звенел искренней радостью.
Я почувствовал, как земля уходит из-под моих ног, когда она кинулась мне на шею, едва я захлопнул за ней дверь моей квартиры. Она так стремительно захватила мой рот своими губами, что я не успел поздороваться с ней.

Мы стали встречаться. И встречи эти были странными. Я испытывал то безрассудное влечение, почти страсть к Кумико, то мои чувства в одночасье перекрывало какое-то не пойми откуда берущееся отвращение. Она всегда приезжала ко мне. Мы никогда не бывали у неё. Что чувствовала Кумико? Понять этого я не мог. Она была изменчива, как и я сам. От сумасшедшей страстности до безразличия. Мы никогда не говорили с ней о любви. Я никогда не говорил, что чувствую к ней что-то особенное, и она тоже никогда не говорила этого. И, казалось, не хотела касаться этой темы вообще. Она никогда ни о чём не просила. За подарки, застенчиво улыбаясь, говорила спасибо, но так, словно для неё не было разницы, преподнес ли я ей букет цветов, коробку конфет или золотые серьги. Я относил это к особенности японского менталитета, с которым знаком не был.
Кумико полностью устраивала меня как девушка для регулярных встреч, и я не собирался связывать с ней свою жизнь.
И, тем не менее, я хорошо помнил ту неделю, которую провёл в ожидании её звонка. А что если она вдруг исчезнет, так же неожиданно, как и появилась в моей жизни? Что, если она завтра скажет мне, что больше не придёт? Ведь мы не обещали друг другу ничего.

Я любил катать Кумико в своей машине. Она пространно смотрела на улицы, бульвары, площади, витрины магазинов, дома с необычными фасадами, на светофоры, рекламные щиты, на людей. Потом мы ужинали где-нибудь и ехали ко мне.
Иногда, выйдя из машины, мы просто гуляли по городу. Ходили на выставки. Бывали в кино. И самое странное – мы почти не разговаривали. Любой разговор, который я пытался начать с Кумико, оборачивался разговорами о сохранении души. Она опасливо  поглядывала на меня, будто хотела попросить прощение за что-то.

Так прошло четыре месяца. Мы встречались. Мы созванивались. Я знал номер её телефона и всё. При желании, я, конечно, мог бы навести справки и узнать-таки, где живёт Кумико, где и кем работает, кто её отец, который не подарил дочери ни одной европейской черты. Но вот в чём дело: я не хотел этого узнавать. Точнее, я боялся. Я начал чувствовать что-то сродни привязанности. Я боялся, что если узнаю хотя бы её фамилию, это разрушит то таинство отношений, которое у нас сложилось. В конце концов, она ведь тоже ничего про меня не знала. Ну, может, чуть больше чем я о ней. Ну, совсем чуть-чуть….

Когда я проснулся от звонка будильника, Кумико уже не было со мной. Поднимаясь с постели, я вдруг ощутил жгущую боль в области плеча. Простыня была испачкана кровью. Я осмотрел себя  в зеркале: в порыве страсти Кумико сильно укусила меня в плечо, но сейчас ранка уже затянулась и не кровоточила. Я усмехнулся.
Если бы кто-нибудь спросил меня, чему, я не смог бы ответить. Наверное, так усмехается  тот, кто падает в тёмный колодец, осознавая, что уже не выберется из него.

Кумико позвонила мне и сказала, что на этой неделе мы не сможем встретиться.

Ночь казалась мне бесконечно долгой. Я не мог заснуть. Я дрожал под одеялом. Я весь покрылся холодным потом. Я вспоминал её длинные ноги, которые так крепко обхватывали моё тело и сдавливали в порывах страсти. Я вспоминал её ласковые руки с острыми и жестокими ногтями, которые нещадно полосовали мою спину. Мне так не хватало её шёпота. Её языка в моём ухе. Мне так не хватало её!
Когда я разрешался очередным потоком семени, я испытывал восторг и отвращение, страх и желание почувствовать всё это с ней ещё  и ещё.
Я понимал, что нормальная женщина никогда не пошла бы на такие ни к чему не обязывающие отношения. А мне нужна нормальная женщина! Нормальная!! И в то же время я осознавал, что этой «нормальной» женщиной для меня теперь могла быть только Кумико.
Хорошо: каждый имеет право на свои тайны. Пусть оставляет свои секреты с собой. Но, пусть она будет рядом! Пусть будет рядом!

Так, незаметно для себя самого я впал в настоящую зависимость от Кумико. Наверное, это люди и называют любовью. Я принимал Кумико со всеми её странностями, с её молчанием, с её неожиданными исчезновениями. Но я понимал, что болею. И после каждой нашей ночи, после каждой ночи проведённой в объятиях этой необыкновенной женщины, я чувствовал себя всё хуже.
Кумико вросла в меня, опутала чем-то невидимым, душащим. Я прекрасно понимал, что обыкновенной счастливой семьи у нас не получится. Но я не видел выхода для себя.

Иногда, мне казалось, что, кусая меня за плечи по ночам, Кумико пьёт мою кровь.
А, однажды, произошло вот что:

Кумико осталась у меня на ночь, я спокойно заснул в её крепких горячих руках (надо заметить, что неожиданно при всей своей внешней хрупкости, девушка была очень сильной физически). Я проснулся посреди ночи и  увидел, что на смятой простыне рядом со мной никого нет….
Я приподнялся и вслушался в темноту. Кумико была в ванной. Какое-то время я лежал и ждал её. Но она была там, на мой взгляд, уж слишком долго. Я забеспокоился, что что-то не так и встал с кровати.
Несколько минут я прислушивался к странному шебуршанью. Как будто там была не одна Кумико, а целых несколько. И все они ходили по стенам, полу и потолку одновременно, быстро передвигая множеством ног. Потом я услышал, как она что-то сплёвывает в раковину, и постучал, пытаясь удостовериться, всё ли в порядке.
— Кумико!
Я позвал её, и тут же все звуки, исходившие из ванной комнаты, затихли.
— Кумико! С тобой всё в порядке?!
«Дааа» — раздался сдавленный шёпот из-за стены. И голос этот был совершенно не её. Мне стало жутко от этого голоса. Но я приписал это ночной поре, когда всё кажется не таким, как на самом деле. Меня стало клонить в сон с такой силой, что я чуть не упал на пол прямо у двери. Я еле дошёл до кровати на шатающихся ногах. «Я хочу расстаться с этой женщиной…..» — это были мои последние мысли перед тем, как сон окончательно поглотил меня.

Потом Кумико уверяла меня, что это всего лишь страшный сон, который приснился мне после того, как она среди ночи покинула меня, взяв такси. Но я никак не мог поверить, что это был лишь сон, и я не мог забыть то ощущение страха, которое вызвал во мне этот таинственный голос, эти звуки, похожие на нечеловеческие шаги……..

Прошёл ещё один месяц. Я стал страдать от приступов необъяснимого страха. Особенно страшно мне становилось, когда я был вместе с женщиной, которую любил всё сильнее.
Я совсем потерял голову. Или душу? Почему она так часто в начале наших отношений говорила о сохранности моей души? Она хотела уберечь меня от того, что всё-таки стало происходить со мной?

Как-то я захотел сфотографировать Кумико. Вполне естественное желание для влюблённого мужчины. Но она отказалась. Она протестовала с таким ужасом в глазах, что я не осмелился пойти против её воли. Её страх перед фотокамерой был просто паническим. И напрасно я пытался её уверить, что я не собираюсь отнимать её душу. Напрасно пытался убедить, что это всего лишь детский страх, который нужно преодолеть. Напрасно пытался перевести всё в шутку. Кумико была непреклонна.

Мы продолжали встречаться. Я постоянно думал о Кумико, звонил ей всё чаще и чаще. Сотрудники подтрунивали надо мной, каждый раз, когда я, набирая её номер, выходил с трубкой на балкон и закрывал за собой дверь. Они наблюдали за мной через стекло, и по их лицам я понимал, что они издеваются над влюблённым подростком, в которого я превратился.

И вот, что мне стало интересно с какого-то момента: чувства людей, как правило, переживают целую эволюцию. От любви до ненависти, от ненависти до любви, от безразличия до какой-то стадии заинтересованности и наоборот, часто чувства людей остывают. Мой путь лежал через любопытство и сексуальное влечение к полной патологической зависимости. Причём, приступы страха и отвращения не ушли, а лишь усиливались. Я просыпался среди ночи в холодном поту, мне казалось, что кто-то ткнул меня в бок, и я вскакивал в кровати.
Меня мучила бессонница. Я с трудом засыпал под утро. Мне снилась Кумико. Она медленно раскачивалась в гамаке, абсолютно голая, с широко раздвинутыми конечностями. Я чувствовал сильное возбуждение при виде её нежного тела, и я забирался к ней. Она целовала меня, обхватывала руками и ногами……..
Я выключал будильник и мне чудился запах знакомых духов.

У Кумико был медальон. Старинный медальон из тёмного золота. Очень тяжёлый. Но она никогда не снимала его с шеи. Никогда. Медальон выглядел очень необычно и интересовал меня. Однажды я спросил о нём, Кумико ответила, что он достался ей от матери, что сама она никогда его не открывала, но мать завещала перед смертью, никогда не расставаться с ним. Причина была неизвестна Кумико. Она лишь как послушная дочь выполняла последнюю волю покойной родительницы.

Кумико спала. Спала крепко. Я любовался её изящными скулами, её тонким носом, её губами, похожими на лепестки ещё только лишь распускающейся розы, её прекрасной гладкой кожей. Я не мог понять, как же это она не хочет запечатлеть на плёнку то, что так прекрасно, и так невечно! Я потихоньку прокрался и взял свой фотоаппарат. В предрассветных сумерках я сфотографировал прекрасное лицо Кумико, тем самым, нарушив данное ей обещание никогда не делать этого.
От щелчка и вспышки Кумико проснулась и мгновенно вскочила в постели. Когда она увидела фотоаппарат в моих руках, она разрыдалась как ребёнок, закрыла лицо руками и забилась в самый дальний угол кровати. Я с недоумением смотрел, как на моих глазах прекрасная женщина превращается в обиженного рыдающего ребёнка. От её слёз разрывалось моё сердце. Она в последний раз взглянула на меня, так отчаянно и пронзительно, что я выронил свой поляроид из рук и бросился к ней со словами утешения. Но Кумико оттолкнула меня.

В это время фотография уже вылезла из камеры и стала проявляться. Я взял её дрожащими пальцами: Укутавшись в моё одеяло, на моей кровати лежал мерзкий чудовищных размеров паук. Гигантское омерзительное чудовище! Оно перебирало ногами и опутывало мою кровать паутиной. Оно шевелило красными глазами и зловеще направляло на меня свои сети. И с вот этим чудовищем, с этим оборотнем, я только что был близок……
Тошнота подступила к горлу.
Я выронил фотографию из рук.
Судорога отвращения пробежала между лопатками, и комната поплыла передо мной, как в страшном сне. Мой взгляд упал на кухонный нож, которым ещё несколько часов назад мы разрезали апельсины. Он, липкий, валялся в горе оранжевых  корок на тарелке. Я схватил его. Зажмурился и бросился на чудовище. Кумико страшно закричала и попыталась увернуться от меня. Она отбивалась от меня, насколько позволяли ей силы. Царапала моё лицо, кусала меня, била ногами. Мы схватились в страшной борьбе, путаясь в постельном белье, которое местами становилось ярко красным, и я слышал, как Кумико, теряя человеческий голос, начала хрипеть…..

Когда я пришёл в себя, меня поразила тишина. Не было слышно ни звука. И лишь через какое-то время в тишине возник стук стрелок, отмеряющих время. Время пошло.
На окровавленный труп оборотня я старался не смотреть. Вот так, прикрывшись ладонью, шарил в поисках медальона. Медальон крепко сидел на  цепочке и не поддавался. Я с трудом сорвал его.
На четвереньках я выполз из комнаты и захлопнул дверь. Сидя на коленях, я расковыривал ножиком медальон. Наконец мне удалось расколоть его пополам. На одной из золотистых сторон было выгравировано хокку Масаока Сики:

Убил паука
И так одиноко стало
В холоде ночи

С тех пор меня никто не видел.                                                                                                                                                                            

Декабрь 2008 – февраль 2009г.