Вверх по книжным ступенькам иду —
От гурзуфского кипариса,
От Людмилы в волшебном саду
До детоубийцы Бориса…
От московской его колыбели,
От пера в его детской руке
До последней январской постели
И чела в триумфальном венке. Жаль, при жизни его не успели
Редкий дар до конца оценить.
Как его надо было лелеять!
Как его надо было любить!
Что потом сокрушаться без толку,
Обвиняя друзей и врагов!
Долюбили поэта потомки,
Мы — читатели чудных стихов.
Жив для нас он в любимом романе,
И в пленительных сказках своих,
И в пронзительно-грустном романсе,
В эпиграммах, как он, озорных.
Жив в сатирах, и ныне разящих,
Поострее любого клинка!
Пушкин — наш! Он живет в настоящем!
Он бессмертен в грядущих веках!
Читаю за полночь его, Любимого поэта,
И нет прекрасней ничего Немеркнущего света.
И греясь у его огня, Осознаю едва ли,
Что миллионы до меня Онегина читали.
И будоражили эфир, И плакали в подушку…
Он стал светлее, этот мир, Когда родился Пушкин!
Мундриевская Инна Борисовна